Да ведь тупых жестоких начальников у Гроссмана почти и нет все добрые да осмысленные и никто не трясётся за свою шкуру перед высшими О том что наших людей губят и губят без смысла и без счёта в этой книге не прочтёшь И мне кажется Гроссман искренно самоубедил себя в этом а без этой уверенности такого романа и не написать бы Это вы бросьте сказал он на смерть как на праздник Не менее русской да и всякой другой истинно важной стороны советской жизни подавлена в романе и еврейская тема но это как мы читаем у Липкина да легко и догадаться было вынужденным Комдив Родимцев сразу покинут а очень его не хватает ведь это он послал в наступление на гибель и не поддержал окружённых И при образе Гроссмана каким он предстаёт сегодня многие места обидно коробят Книга о людях судьба которых привела в Сталинград Да ни одной и военной серьёзной проблемы не обсуждено а где кажется вот коснётся научной что то из физики нет только всё рядом а сути нет Как пишет Липкин ожидал и сам ареста Но если правду знаешь зачем хотеть печататься без неё Добровольцы считали что нет выше звания чем звание рядового бойца и жадно ud опыт войны И несравненный секретарь обкома Если понимать эту войну как народную то тема русской народности должна была бы занять в книге заметное место Понятно и вполне безопасно и можно что то что то общее выразить 8 Источник Вестник архива Президента Российской Федерации 6997 6 Пригожее место ругнуть и проклятый царский режим советский то лакированно безупречен И рядом II 98 типичное погоняльное совещание с якобы вложенным в него мнимым разумом сломать чёткий график работ ради хаотического перевыполнения и при этом конечно простой рабочий оказывается готовней к зову партии чем начальник шахты отрицательный и при этом всё остальное начальство трогательно милое Новый вариант появился в печати в 6956 году после XX съезда партии Картонны и солдаты и младшие офицеры они сделаны по штампам советских газет Я так понимаю во всех лжах этого романа нет цинизма А замысел 7 го тома дилогии у Гроссмана и тогда уже был да кажется уже и начат параллельно двухлетним усилиям пробить в печать 6 й Генерал прищурившись посмотрел на говорившего Конечно они окружены вплотную это сплачивает к безнадёжной обороне у них как будто не остаётся выхода но это же не может не пробудить и мыслей о сдаче в плен Да в Союзе писателей прошло и восторженное обсуждение Правого дела уже возгласили его и советским Войной и миром и энциклопедией советской жизни Хорошо описаны личные переживания героев и межличностные отношения И нищая крестьянка уверенно говорит о своём малом сыне При советской власти он у меня в большие люди выйдет Невысокая стоимость в сочетании с карманным форматом делают эти книги идеальным Да ни у кого в романе нет и личных убеждений кроме общеобязательных для советского человека Для них и для многих пришедших после них Сталинград не смог стать воспоминанием он сделался высшей и последней реальностью сегодняшним днём за которым не наступил завтрашний Великолепная глава описание первой бомбёжки Сталинграда полноценна сама в себе она и печаталась в газетах отдельно И промышленного производства слишком много лучше бы меньше да внятней по содержанию Просматривая новые поступления на сами знаете каком сайте часто встречаются интересные книги абсолютно новые книги из анонсов или книги которые было бы интересно прочитать Это и не просто фантазия это ведь верно и по существу и эту бы верность да обратить и на наших бы окружённых бойцов когда были перебиты все до одного командиры Единственный конкретный полевой бой северней Сталинграда 5 сентября где батарея Толи это достаточно живо Рельефней выставлена еврейская тема лишь на немецком фоне в кабинете Гитлера как план уничтожения а на фотографии эсэсовца как процессия евреев бредущая в это уничтожение Ведомая Сталиным Россия прянула на столетие вперёд каналы новые моря И партизанство как сплошной народный порыв а не центрально организованная операция А от друга Гроссмана Семёна Липкина узнаёшь 7 и в таком то виде не хотели печатать проводили через секретариат СП и заставили добавить публицистическую хвалебную главу о Сталине и над Штрумом поставили русского академика Чепыжина Однако живые чувства потомков не желают такое помнить литература должна быть литература хоть и через 95 лет хоть и через 85 напечатано так напечатано Близость к штабной ознакомленности затягивает автора излагать войну как ведущуюся по умной стратегии Но сознавал ли Гроссман что это и о советском мире Узнаём готовой фразой что Крымов всегда подолгу разговаривал с красноармейцами проводил часы в беседах с бойцами но даже полстранички живого диалога не видим а как только он услышал малое колебание в одном солдатском голосе сразу оттяжку Вы раздумали советскую родину защищать а это известно чем пахнет Если в военном романе автор хочет сколько нибудь рельефно изобразить противника то это надо делать с элементарным солдатским уважением Смерть у немцев другой еврейской матери Штрума дана не в полный звук не в полное сотрясение для сына а притушёванно и с интервалами упомянуто что сын получил от неё предсмертное письмо но оно не разъясняется нам Общее описание первого года войны полно глубоких сокрытий ни одного из знаменитых котлов окружений ни позорных провалов под Керчью и Харьковом А уж стиль работы наркомов ну образцово спокойный несмотря на всю напряжённость обстановки И даже прямо от автора они не захотели бы отступить сиречь хотели погибнуть Но сам Крымов что то никак не станет в строй второй год войны всё гуляет одиночкой по полям и областям и едет в Москву искать штаб Юго Западного фронта Оно не останется как останутся камни огромных домов и слава генералов оно слезы и шепот последние вздохи и хрипы умирающих крик отчаяния и боли все исчезнет без следа вместе с дымом и пылью которые ветер разнесет над степью Очень неоднозначное отношение у меня к книге которую Василий Гроссман писал семь лет в разных источниках названы разные цифры и потом еще два года готовил ее к печати исправлял корректировал в соответствии с требованиями того времени Но об истинном катастрофическом ходе войны 6996 и 6997 Гроссман не только не может промолвить из за цензуры он и действительно понимает ли замысел размах немецких операций и ход военных действий Наконец от этой полезной работы Крымова отзывают в политуправление фронта теперь он в тылу готовит доклады о международном положении и вот крайне необходимый красноармейцам переправляется через Волгу в страдательный Сталинград конец романа Старшие офицеры в лунную ночь переправляются на моторке через Волгу III 59 55 И колхозному активисту Вавилову всегда хотелось чтобы жизнь человека была просторна светла как это небо Вот здесь оскалилась правда Гроссман годами трудился над ним и верил что в высшем а не примитивном частном понимании смысл событий именно таков а не то уродливое жестокое нескладное что так часто происходит в советской жизни Усвоенному идеальному представлению он с напряжением следует черезо всю книгу и только это дало ему осуществить то что мы видим вершину соцреализма каким он свыше задан самый старательный добросовестный соцреалистический роман какой только удался советской литературе Академик Чепыжин ничьих исчезновений не вспоминает и сам видимо никогда не опасался ареста простое чувство я хочу чтобы общество было устроено свободно и справедливо Да в эти недели он поставил подпись и под воззванием видных евреев осуждавших врачей отравителей 8 Вся сюжетная возня с комиссаром Крымовым оказалась для книги насквозь проигрышной Тому должно было сильно помочь что как пишет Липкин сын меньшевика Гроссман долгое время был марксистом и свободен от религиозных представлений И большая работа над разнообразием наружностей столь многих персонажей Хочется искать спрятанную иронию в тираде комиссара дивизии Нацеливайте политсостав на политработу в наступательном бою а те затем проводили беседы о фактах героизма однако нет зацепки услышать иронию Вавилов введен в начале и в конце как единственный символ того но в жизни он дышал колхозом а в смертную минуту думает там что там сон вполне по советски атеистично Но насколько сам Гроссман правду понимал или разрешил себе понять Второй том будет писаться 8 лет окончен будет в 6965 году и так никому и не известный захвачен гебистами в 6966 а впервые полностью опубликован только на Западе в 6985 экземпляр спасённый С Как же писать такое большое полотно и без собственных авторских идей а только на общепринятых и на казённых А вот всего несколько лет спустя заставляет себя молчать да как но у автора оставался же путь отказаться и не печатать Вот он согласился на эту постыдную подпись под письмом о врачах а тут и Сталин сгинул и развеялись отравители От этого на фоне Истории обзоры его не выглядят объёмно В обзорных главах увы Гроссман и злоупотребляет фразами из военных сводок язык вместо непринуждённого или литературного начинает походить на переложение официального вроде немецкие атаки были отражены яростная контратака остановила немцев войска Красной Армии проявили железную стойкость Какие то старик старуха что то проворчали про 85 й год if 65 так о них автор недоброжелательно Да пока Гроссман 7 лет с долгими усилиями выстраивал свою эпическую громадину в соответствии с цензурными допусками и ещё потом 7 года вместе с редакцией и головкой СП доводил точней к этим допускам а молодые прошли вперёд с малыми повестями Виктор Некрасов с Окопами Сталинграда куда непринуждённей говорящими о войне да и Двое в степи Казакевича уже и покажутся в сравнении смелыми Ну ещё увядшие ветви маскировки вокруг пароходных труб словно на Троицу Исказительный советский пафос просачивает книгу не только по горячим политическим точкам но и по социальным и по бытовым И в колхозе же ничего чёрного не было ни пустых трудодней ни принудиловки ни корысти начальства а вот машинерия свои местные молодые возвращались агрономами врачами механиками и даже один вышел в генералы Узнаём что где то от чего то умерла неизвестная нам Ида Семёновна мать Серёжи Автор описывает жизнь героев перед войной и в течении битвы за Сталинград Лишь в самом конце мимоходом случалось бабы пахали на коровах и на себе Вот единственный Даренский то то он такой нервный на него был донос в 6987 какого то злопыхателя но никто конечно его не сажал а разобрались за несколько лет и восстановили III 6 но тут же исчезает знать вывели сберегли Вдруг в теснимом Сталинграде открывается целёхонькая дивизия внутренних войск НКВД мощная полнокровного состава да как же она до сих пор сохранилась И остался роман За правое дело уже невыносимый самому автору натяжками и казённой ложью а ведь его из литературы и памяти людей не убрать Потонула рядом баржа с солдатами перегруженными гранатами и патронами значит все на дно а мы мимо с теми кто пристал к берегу под узкую полоску разбитых зданий и почти уже сданного города и вдруг тысячи сразу ощутили что теперь в их солдатские руки попадает ключ от родной земли да вздор совсем не это они ощутили Однако разве может быть такая мысль у железных советских красноармейцев да даже и штрафников Сегодня никто не станет её читать всерьёз Удался лишь один яркий прорыв народного характера вместе и с народной приниженностью Он держал в памяти работу заводов и рудников и все дивизии и корпуса и тысячелетнюю судьбу народа Он нарастает как античная трагедия когда должны погибнуть все по самому кажется добротному соцреалистическому роману пришёлся сокрушительный удар статья долдона Бубеннова в Правде 68 февраля 6958 Так что вошёл он совсем в другую эпоху с большим опозданием Он всё время держит еврейское горе в памяти но припоказывает его крайне осторожно всё то же старание увидеть свой роман в печати во что бы то ни стало Так Сталин назвал их и они верхоглядно повторяются I 98 А какое деловое совещание директоров заводов с замнаркомом Видно в месяцы дела врачей Сталину с руки было ударить по автору еврею Удары продолжались и дальше Шагинян в Известиях и верный барбос Фадеев И казалось бы написав вот такой добросовестный советский роман поднявшись на такую вершину соцреализма и прославив Сталина мог ли Гроссман ждать и за что же В этой убеждённости была вера в силу народной воли С какого года Моторист взял папиросу и усмехнулся Не всё равно с какого И правда переправились благополучно выскочили и даже забыли проститься с мотористом Кроме навязанной войны проклятых немцев и их бомбёжек жизнь ни в чём к человеку не груба и не безжалостна Последние романы Гроссмана в их сравнении являют этот удел Гроссман горел еврейской темой особенно после еврейской Катастрофы даже помешался на еврейской теме как вспоминает Наталья Роскина и только какое то штрафное отделение при роте Ковалёва впрочем на равных условиях с ротой да однажды трибунальщик подкладывает командарму Чуйкову завизировать приговор офицерам отведшим свои штабы назад наверно же расстрел Понимаешь ещё жив был Сталин и ничего не изменилось ни в советской жизни ни в советском сознании